Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил, что необходимо сократить разрыв социально-экономических показателей регионов. «Регионы очень разные, одни ...
Читать далееОтношения между ес и беларусью меняются к причинам порождающим финансы относятся
— На кону сплоченность ЕС, мы стоим перед лицом многочисленных внутренних и внешних вызовов, таких как последствия финансово–экономического кризиса, ставшего тестом стабильности нашей экономической и социальной политики. Тревожное развитие событий в соседних регионах, будь то Украина, Ближний Восток или Северная Африка, заставляет нас искать новые подходы, требует координированных и объединенных усилий. И не забывайте про миграционный кризис, британский референдум и усиливающуюся угрозу терроризма. Однако я не считаю, что это повод впадать в отчаяние или панику. Мы в Чехии верим, что ЕС позитивно влияет на жизнь
своих граждан и остается эффективной структурой, способной найти ответы на сегодняшние проблемные вопросы. Чехия вместе с другими странами тесно работает с институтами ЕС, чтобы осуществить цели «Стратегической повестки дня ЕС», это должно предотвратить повторение финансово–экономического кризиса — обеспечить экономический рост, углубить единый рынок и поддержать международную торговлю. ЕС остается экстраординарной и беспрецедентной моделью сотрудничества, гарантирует процветание и мир в Европе. Чехия гордится тем, что является частью этой модели, и готова вносить самый конструктивный вклад в его деятельность. С другой стороны, мы ценим ту роль, которую ваша страна сыграла в попытках разрешить кризис в Украине. Мы также с надеждой ждем президентства Беларуси в Центрально–европейской инициативе.
— Чехия полностью поддерживает общее решение ЕС по миграционному кризису. Среди стран — членов ЕС могут быть разные подходы, но цель у нас общая — контролировать беспорядочные миграционные потоки. Чехия будет выполнять свои обязательства, и у нас есть исторический опыт по работе с мигрантами. За последние 20 лет мы приняли десятки тысяч мигрантов, в основном из бывшей Югославии, Украины и других стран. Десятки тысяч вьетнамцев постоянно здесь живут, и это не вызывает никаких проблем. Однако в новой волне миграции беженцы из Афганистана, Сирии или Пакистана не рассматривают Чехию как страну назначения, мы для них только транзитная страна на пути в Германию или Скандинавию. Тут играет роль социально–экономический контекст. В странах Центральной и Восточной Европы другой уровень поддержки тем, кто ищет убежища.
— Возможна, но не слишком вероятна. Но прежде всего при всем моем уважении я совершенно не согласен с вашим утверждением. Я бы не говорил, что исламофобия в моей стране «достаточно сильна», хотя это всегда зависит от перспективы и того, с кем или с чем сравнивать. Я даже не сказал бы, что это настоящая «исламофобия». Конечно, многие напуганы, сбиты с толку и чувствуют себя небезопасно. Но если называть людей исламофобами, это не разорвет круг страха, недопонимания и стереотипов. Мы, политики, должны повторять, что ислам совсем не то же самое, что исламизм, а мусульмане — не потенциальные террористы. Очень печально, что такие очевидные истины нужно повторять в XXI веке. Наша роль заключается и в том, чтобы привнести немного реализма и здравого смысла в европейские дебаты о миграции. С самого начала мы настаивали на том, что ЕС должен обеспечить должную безопасность своих внешних границ, что решения нужно искать в первую очередь на местах, в эпицентрах конфликтов и проблем. И что Европа просто не в состоянии принять миллионы мигрантов. Как бы там ни было, я не хочу принижать эту тему. Очевидно, что крайне правые на подъеме. И даже в Чехии время от времени проводят отвратительные и действительно исламофобские митинги. Но, к счастью, они совершенно не представляют превалирующие у чехов чувства. Я бы сказал, что чувства чехов сейчас — осторожный скептицизм и реализм, а не ненависть или фобия. Я уверен, что мы, политики, пока еще не провалили нашу роль — борьбы с исламофобией и безответственной наивностью. Если мы продолжим в том же духе, я надеюсь, что моя страна сможет избежать мрачного сценария подъема ультраправой популистской оппозиции.