Политический дневник. трагический урок

24.03.2016 18:01 Политический дневник. Трагический урок Александра Глухова,

доктор политических наук,

профессор Воронежского государственного университета

На минувшей неделе случилась одна примечательная дата, не получившая должного внимания ни в официальных сообщениях, ни на импровизированных телевизионных площадках, именуемых политическими ток-шоу. О последнем, думаю, жалеть не стоит: для раздумий по поводу

этого события и трезвого анализа его последствий плохо подходит жанр «петушиных боев» на различных телевизионных каналах, которых никак нельзя отнести к серьезной научной экспертизе.

Речь идет о 25-летнем юбилее референдума о судьбе Советского Союза – Родины многих миллионов людей, живущих ныне по всему свету, но объединенных тем, что «рождены в Советском Союзе, сделаны в СССР», как поется в известной песне. Ровно четверть века назад, в ситуации растущего массового недовольства ухудшающимся экономическим положением и наметившегося серьезного раскола в рядах правившей элиты, тогдашнее руководство страны во главе с Михаилом Горбачевым предприняло попытку спасти положение, предложив на усмотрение народа судьбоносный вопрос о сохранении государства.

Формулировка основного вопроса звучала довольно витиевато: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной Федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?»

Акцент на гарантиях прав человека любой национальности был сделан не случайно: к началу 1990 годов страну захлестнули дезинтеграционные процессы, основной линией размежевания в которых выступал национальный фактор. Уже весной 1990 года начался так называемый парад суверенитетов, в ходе которого союзные республики, составлявшие СССР, принимали декларации о национальном суверенитете, в которых провозглашался приоритет республиканских законов над общесоюзными.

Эта «война законов» развертывалась не только в прибалтийских республиках (Литва, Латвия, Эстония), но и в РСФСР, где усилиями Бориса Ельцина и Верховного Совета также была принята соответствующая декларация о суверенитете. Декларация отнюдь не была простым манифестированием намерений республиканских элит усилить свои политические позиции в спорах с союзным руководством. Она влекла за собой весьма ощутимые материальные преференции: например, вводился контроль над местными экономиками, включая отказ выплачивать налоги в союзный бюджет.

Эти решения разрывали экономические связи внутри страны, что самым негативным образом сказывалось на экономическом положении населения. С учетом того, что СССР был многонациональной страной, экономическое недовольство легко трансформировалось в настроения этнополитического сепаратизма, провозглашения независимости, выхода из состава единой страны. Сдержать этот вал конфликтов, нараставших как снежный ком, можно было двумя способами: либо диктатурой, силой подавляющей протестные настроения и действия, либо апелляцией к разуму народа, его инстинкту самосохранения и сбережения страны.

Михаил Горбачев выбрал второй путь, идя на уступки элитам союзных республик в плане расширения их прав и заключения нового Союзного договора.

Сегодня почему-то не принято вспоминать, что референдуму 17 марта предшествовал целый ряд союзных законов, принятых в течение 1990 года, в которых излагался порядок решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР. Основной их смысл заключался в том, что решение о выходе должно приниматься свободным волеизъявлением народов союзной республики (то есть референдумом). Одновременно Съезд народных депутатов СССР, реагируя на «парад суверенитетов», принял постановление об общей концепции нового Союзного договора, предусматривавшего преобразование многонационального СССР в демократическое федеративное государство.

Как видим, советское руководство во главе с Михаилом Горбачевым пыталось предотвратить распад великой страны путем подключения непосредственно народа к решению ее судьбы. Правильным ли был такой расчет?

Очевидно, правильным: в большинстве демократических государств растущие требования большей самостоятельности со стороны регионов (земель, провинций, штатов и т. д.) удовлетворяются расширением их прав. О силовом подавлении вообще не идет речь, если это, конечно, не терроризм. О том же говорят и итоги референдума: свыше 76 процентов голосов были поданы за обновленный Союз. Однако это решение оказалось явно запоздалым, поскольку к марту 1991 года шесть республик – три прибалтийские, Грузия, Армения и Молдавия – уже заявили о своей независимости и отказались проводить референдум на своей территории. Избирательные участки в этих республиках действовали лишь в воинских частях и на отдельных предприятиях, что не меняло общей картины.

Конечно, впечатляющие итоги референдума, кстати сказать, единственного за 70 лет существования СССР, воодушевили союзное руководство, вселили в него надежду на то, что ясно выраженную волю народа не дано изменить никому. Вместе с тем никуда не исчезли и проблемы, приведшие к референдуму, прежде всего – экономические и этнополитические, а также честолюбивые планы национальных элит, грезивших о собственных президентских дворцах, привилегиях и т. д.

Всем этим огромным комплексом проблем нужно было безотлагательно заниматься, спешно искать решения, в том числе и жесткие в отношении инициаторов межэтнических столкновений, погромов и иных форм насильственных действий. Однако союзное руководство пребывало в состоянии самоуспокоенности: высший правовой вердикт, полученный от народа, казался надежной защитой от разного рода политических неприятностей, которые, тем не менее, вскоре случились. Сначала неудачная попытка консервативного крыла КПСС в лице силовых структур взять ситуацию под контроль, изолировав Президента М. Горбачева (так называемый переворот ГКЧП), затем референдум в Украине, где свыше 90 процентов населения высказались за независимость республики. Наконец, беловежские «посиделки» Б. Ельцина, Л. Кравчука и С. Шушкевича в декабре 1991 года в Вискулях, близ Бреста, где было объявлено о прекращении существования СССР.

И вот прошло четверть века, а споры об этих трагических событиях то вспыхивают (обычно – по случаю каких-либо круглых дат), то утихают. Общим является, пожалуй, лишь сожаление по поводу исчезновения огромной страны, сопровождавшегося гибелью людей, экономическими и социальными лишениями и т. д. О сожалении свидетельствуют и данные социологических опросов, проведенных различными службами по поводу юбилейной даты.

Однако сожаление – еще не желание повернуть историю вспять и попытаться силой восстановить СССР. По этому поводу нельзя не согласиться с известным высказыванием о том, что не сожалеть о распаде Советского Союза – значит не иметь сердца; но ратовать за его немедленное восстановление, причем любой ценой – значит не иметь ума.

Непреложным является тот факт, что на пространстве бывшего СССР на сегодняшний день существуют 15 независимых государств, международно признанных и политически состоявшихся. И ничто, кроме отсутствия доброй воли и государственной ответственности, не мешает им сотрудничать, создавать интеграционные объединения, мирно улаживать возможные споры и разногласия и т. д. Но руководителям каждого из них не мешало бы хорошенько осмыслить как положительные стороны советского опыта, которых немало, так и слабые стороны советской модели, особенно – в экономике: последняя практически исключала частную инициативу и конкуренцию, что и привело к тотальному дефициту и массовому недовольству населения. И поменьше верить упрощенным трактовкам о том, что СССР погубили предатели, типа М. Горбачева, зловредный Запад или лжедемократы во главе с Б. Ельциным.

Не отрицая известной роли указанных персонажей в происходивших событиях, стоит все-таки более глубоко и объективно исследовать и усваивать преподанный нам историей трагический урок.

Источник: газета «Коммуна», №24 (26564) | Пятница, 25 марта 2016 года