О «голландской болезни»_ выздоравливает ли экономика россии_ _ картина дня

На днях министр финансов России Антон Силуанов сделал довольно неожиданное заявление относительно состояния экономики России: «Прибыль хозяйственных субъектов выросла на 53%. Задышали те отрасли, которые в период высоких цен были в застое. Наша экономика избавляется от голландской ситуации…», — заявил Силуанов.

Логика министра, на мой взгляд, выглядит странной. Не совсем корректно оценивать рост или снижение того или иного сектора

экономики по объему совокупной прибыли. Чистая прибыль предприятия может зависеть не только от производственных результатов, но и от каких-либо непроизводственных статей бухгалтерского баланса (например, получили дивиденды от «дочки», продали какое-либо имущество – вот и чистая прибыль выросла; не говоря о том, что чистая прибыль вообще может быть «бумажной», т. е. бухгалтерской). А механически складывать объемы чистой прибыли, полученной в отрасли, это то же самое, что и пытаться рассчитать среднюю температуру по госпиталю – к корректным результатам это никогда не приводит. Ну и выздоровление от «голландской болезни» от уровня прибыли напрямую не зависит.

Однако заявление министра заставляет задуматься о том, действительно ли сейчас меняется структура экономики России? Ведь если во времена стабильности не подлежало сомнению, что российская экономика – преимущественно сырьевая, то сейчас, когда мы говорим, что экономика должна выздороветь от «голландской болезни», это значит, что мы верим в то, что способны на большее, чем просто добывать энергоресурсы и продавать их в «индустриально развитые» страны. Проще говоря, вопрос в том, способны ли мы сами стать индустриально развитой страной, не ждущей в прямом смысле милости от природы, то есть от нефтяного рынка?

Как это ни покажется странным на первый взгляд, этому может способствовать девальвация рубля. Ведь при обесценении национальной валюты дешевеют отечественные товары, а импорт дорожает. Эффект импортозамещения может стать мощным стимулом для развития отечественного производства. Да и наш исторический опыт показал, что девальвация рубля может для российской экономики быть не столько опасностью, сколько благом. Так, экономическая политика премьер-министра Евгения Примакова, который возглавил правительство именно в период жесткого финансового кризиса 1998 года, была основана как раз на стимулировании импортозамещения. Политика принесла свои плоды – с 1999 года промышленное производство в России, которое падало с начала 90-х годов, наконец-то начало расти. А как сейчас обстоит дело с импортозамещением и ростом реального сектора экономики?

В феврале 2016 года производство в России, вопреки падению цены на нефть, начало расти. Согласно данным Росстата, индекс промышленного производства за февраль вырос на 1%. При этом рост наблюдается в достаточно большом количестве отраслей промышленности. Так, объемы производства подвижного состава и спецтехники показывают рост на 11-12% в годовом исчислении. Начался рост в кожевенной промышленности (на 6%) и в обувной (на 2%). Растет и текстильная промышленность (рост в годовом исчислении составляет 3.7%). Добыча нефти и газа не сдает своих лидерских позиций – рост за февраль составил 3%. Догоняет ее по темпам роста химическая промышленность (+2.7% в годовом исчислении). Пищевая промышленность тоже показывает неплохой рост (+2.3%). Среди основных аутсайдеров - автомобильная промышленность. Сильный спад в отрасли вызван в основном обесценением рубля и снижением платежеспособного спроса.

Чем вызвана такая динамика российской промышленности? Причин здесь достаточно много. В некоторых отраслях есть крупный моно-клиент (например, в производстве подвижного состава, где клиентом является РЖД, либо в производстве специальной техники, где клиент МЧС), и в связи с ростом объема заказов, наблюдается рост производства в этих отраслях двузначными темпами. Но основная причина роста в ряде перечисленных отраслей – это импортозамещение, которое, в свою очередь, вызвано обесценением рубля и удорожанием импортных товаров.

Кроме того, рост в пищевой промышленности значительно обусловлен влиянием российского эмбарго на отдельные виды продовольствия.

Из других причин можно отметить то, что рост в ряде отраслей потребительского сектора, кроме продовольствия, связан с эффектом низкой базы, например, обувная, текстильная промышленность страдали много лет от конкуренции с импортом, прежде всего, с относительно дешевыми китайскими товарами, а как только эти импортные товары (причем не всегда высокого качества!) подорожали в связи с ослаблением рубля, то у отечественного производителя появился стимул расти. При этом, качество российских аналогов нередко не уступает не только китайским товарам, но и европейским.

Так что же – мы уже готовы слезть с «нефтяной иглы» и избавиться от так называемой «голландской болезни».

На мой взгляд, об этом еще рано говорить. Для того, чтобы мы стали крупным экспортером несырьевых товаров, надо сначала заявить о себе на внешних рынках. Чтобы в большинстве стран покупали не дешевый китайский текстиль и не дешевую китайскую обувь, а сравнимую по цене, но более качественную российскую продукцию. Россия в настоящее время уже brand name на рынке зерна и вооружений, но этого мало. Не надо надеяться, что импортозамещение и девальвация рубля все сделают сами. Надо поощрять производителя с помощью низких процентных ставок, льготных кредитов. Если в структуре российского экспорта увеличится доля доходов от экспорта иной продукции, кроме нефти и газа, в этом ничего плохого нет. Если мы сможем добиться, чтобы в структуре нашего экспорта соотношение экспорта сырья и несырьевых товаров достигнет хотя бы соотношения 50 на 50, то это уже можно считать большим достижением в области диверсификации экономики и избавления от сырьевой зависимости.

Однако избавление от «голландской болезни» является не только благом. У этой «болезни» могут быть и осложнения. Например, у стран, которые не экспортируют сырье, существуют дополнительные риски для бюджета. Например, если страна полагается только на экспорт металлов или продукции металлургии, она также привязана к динамике цен на эти товары, а на этих рынках тоже есть свои периоды и роста, и спада.

От «нефтяной иглы» и «голландской болезни» избавиться можно, но только важно потом не подсесть на другую «иглу» и не попасть в зависимость от неблагоприятной конъюнктуры цен на другие товары.

Автор: Наталья Мильчакова, замдиректора аналитического отдела компании Альпари

Фото: Konstantin Shaklein/123rf. com